После мокрой одежды плед оказался настоящим спасением. Если, конечно, не думать о том, кто им укрывался раньше. Реджина почти не думала. Закутавшись по самый подбородок, она смотрела как Рихард сосредоточенно рыщет по углам, чтобы не смущать ее взглядом. Неужто повезло встретить идеального мужчину? Она усмехнулась в колючие складки пледа. Пожалуй, он идеален в той же степени, что и она сама. Просто им друг друга еще узнавать и узнавать. И вряд ли все моменты этого узнавания будут такими же приятными, как то, что произошло между ними вчера… Оказывается никакой опыт, никакой бунтарский дух не способны вытравить впитанной в юношестве трогательной веры в то, что истинная любовь начинается никак не с постельных сцен. Реджина нахмурилась, совершенно некстати в памяти вплыла история о страшно голодном и глупом человеке, который съел хлеб – не наелся, съел еще пирог – и снова остался голоден, а потом закусил крохотной сахарной булочкой и почувствовал такую сытость, что сразу подумал: эх, надо было с этой булочки и начинать! Вот и она так же – как сумасшедшая накинулась на сладкое, будто им можно заменить целый обед… И все же – если бы Рихард не думал о будущем, разве был бы он сейчас здесь, с ней, в маленьком чужом домике последи бесконечного дождя? Да еще и звал бы к себе на чай?
- Тебе не придется меня уговаривать, - сказала она, проводя рукой по влажным волосам, - Я ведь у тебя еще не была, мне интересно… И мед я очень люблю.
Она снова поднялась, но дальше коврика не пошла – ступать босыми ногами по полу было противно. Потопталась на месте, подбирая края пледа.
- Шел бы ты сюда, раздеваться, греться  и пить вино, - она поискала взглядом промокший пакет с провизией, - Или там обнаружилось что-то интересное? Тогда лучше я к тебе…

- Вот не надо чтобы шериф видел тебя под моими окнами…
Реджина засмеялась шутке, но представила, как одержимая идеей забрать сына Эмма начинает чуть ли не под микроскопом разглядывать новый роман мэра, и веселость угасла сама собой. Да, ей не хотелось слухов, разговоров, но это были такие мелочи по сравнению с тем, что Раттеном могли заинтересоваться ее недруги. И не патологически честная мисс Свонн, а те, кто сейчас невидимо пробирался по самому краю ее жизни, выжидая подходящего момента для решающего броска.  Рихард мог бы стать весомым аргументом в противостоянии… Закусив губу, она невольно втянула голову в плечи. Благородно или нет, но сейчас даже забота о его безопасности не заставит ее отыграть назад. На ее пути встречалось много мужчин, одни были красивы, другие – по-настоящему умны, третьи сказочно богаты, а кто-то совмещал в себе эти достоинства в самых разных вариантах. Но ни один из них не сумел затронуть ее сердце так, как это, не задумываясь, сделал безродный музыкант, явившийся во дворец со странной просьбой…
Дождь, все барабанил по крыше, но уже не зло, а устало и убаюкивающее. Огонь в камине потрескивал, разгораясь все ярче, его отсветы скользили по щекам и груди Крысолова... Она не отдаст его. По доброй воле – никогда, а заставить не получится. Можно даже обойтись без клятв, потому что терять обретенное во второй раз просто невозможно…
Рихард подошел вплотную, и она почувствовала, что ее снова пробирает дрожь, но уже не от холода.
- Соблазн слишком велик... Когда красивый обнаженный мужчина предлагает выпить вина у него на коленях, надо ловить момент…
Реджина подошла к нему, уже сидящему, и зажав в ладонях края пледа, обняла с обеих сторон, как складывающая крылья, летучая мышь.
- Уж и не знаю, до вина ли мне теперь… - промурлыкала она, устраиваясь поудобнее. И с тихим смешком прихватила зубами его ухо.

Многое, - хотелось сказать ей, - Меня настолько многое мучает, что и не перечислишь. И среди прочего – ты. Своими вопросами и взглядами, моими собственными мыслями, и воспоминаниями о том, как ты впервые касаешься моих губ, а после - исчезаешь, да мало ли еще чем… Но я сама тебя выбрала, и этот выбор, и ты сам – лучшее, что случилось в моей жизни за многие-многие годы. И еще прекрасней то, что ты не испугался в ней случится…
Она бы никогда не произнесла этого вслух. Складно не вышло бы, а путано – не хотелось. Но обижать Рихарда молчанием было просто нельзя. Реджина прижалась щекой к лежащей на ее плече узкой руке.
- Ты не думай, что мне нравится что-то скрывать, - она порывисто обернулась, ловя его взгляд. Потому что заглядывать в глаза лучше всего, когда говоришь правду, - Не получится у нас долго прятаться, да и не нужно это. Просто сейчас у меня очень странный период… Боюсь, как бы ты не принял меня за сумасшедшую… Но я правда чувствую, что кто-то, просто я еще не знаю кто, хочет разрушить мою жизнь, понимаешь?
Она смотрела в его лицо, боясь заметить даже тень недоверия, но видела только тревогу и нежность, и от этого хотелось выдохнуть напряжение, уткнуться в его грудь, заплакать и вывалить все-все, что накопилось, что изводило и болело, и ранило,  словно ржавчина разъедая ее изнутри.
- И вот я очень боюсь, - заторопилась Реджина, душа в зародыше это глупое желание, - Что этот кто-то узнает о тебе, и тогда наши отношения станут замечательной кнопкой, на которую можно будет давить, чтобы сделать мне больно… Ты даже представить себе не можешь, на что готовы пойти люди, когда речь идет о власти… Или о мести… А я могу. И поверь мне, Рихард, я обязательно узнаю, кто это может быть, обязательно! Я разберусь с этим… И тогда мне даже в голову не придет скрывать тебя от всех, мы просто будем вместе… Ты мне веришь?
Сидя под одним пледом, она прикрыла глаза, ловя сладкий момент спокойствия, тепла и близости.
- Предлагаю просохнуть, выпить вина и ехать к тебе, - она говорила, уткнувшись губами в его мокрые волосы, - Мы, конечно, экстрималы, но у тебя, я уверена, чисто и с удобствами получше.
Она мягко провела рукой по его спине, ощущая под пальцами бугорки старых шрамов…

В ответ на упоминание о феминистках Реджина фыркнула.
- Да нет, конечно… - она шевельнула плечом, - Когда-то все это движение имело смысл, а сегодня выродилось в глупую пародию на самое себя. Мне с ними как-то не по пути. Есть масса более интересных занятий, чем заглядывать в мужские писсуары… А защиту твою я приму с радостью, - теперь она смотрела совсем серьезно, - Главное знать, от кого защищать, понимаешь? Я не паникую, но вокруг что-то происходит, и почему-то мне кажется, дальше будет только хуже… Поэтому я не просто благодарна тебе за обещанную поддержку, я хочу, чтобы ты знал: она мне очень, очень необходима… Но о проблемах наверное лучше рассуждать по мере их возникновения?
Она беззаботно потянулась, чтобы не выглядеть совсем уж унылой трусихой, и снова уютно прижалась к его плечу. Открытое вино стояло совсем рядом. Протянув руку, Реджина взяла бутылку.
- Это здорово, что нет бокалов, - она задумчиво провела пальцем по этикетке, - Правда. Я сама загнала свою жизнь в такие жесткие рамки, что изредка выходить за них удивительно приятно. Ну вот просто, нипочему, это такое почти детское ощущение удовольствия от того, что делаешь что-то заведомо неправильное…
Прижав губы к прохладному горлышку она сделала глоток. Красиво не получилось, вино потекло по подбородку, закапало на грудь и колени. Но было оно сладким, чуть жгучим и удивительно вкусным.
- Вот что значит, отсутствие опыта, - поставив бутылку на место, она вытерла лицо и с сожалением оглядела свои липкие ладони, - Осталось только перепачкаться шоколадом и к тебе на широкую кровать. Но матрас новый жалко… Хотя, если застелить... Угостишь меня конфетой?
Склонив голову, она улыбнулась и добавила:
- Кстати, дождь почти закончился…
Капли падали редко и тяжело, будто невидимые молоточки мерно опускались на низко нависающие скаты крыши.

Все-таки до чего здорово, когда в жизни появляется кто-то, готовый не просто обсуждать твои проблемы, глядя на них со стороны, а решать их -  маленькие, большие и даже самые огромные... Но еще прекраснее то, что когда этот кто-то смотрит на тебя – на щеках и между лопаток просыпается жар, а внизу живота – сладкий холод, и прикосновение его языка к твоей шее рассыпает по коже маленькие радостные фейерверки…
Тихонько засмеявшись, Реджина взлохматила его волосы. Она столько лет пряталась от этого человека, чтобы в результате все равно оказаться рядом с ним и с наслаждением признать свою ошибку. О том, что ошибаться она могла не только в своих опасениях, думать не хотелось.
- Может, немного разгильдяйства пойдет мне на пользу? - пробормотала она, закрывая глаза, - А бардак это не очень страшно… Его можно убрать.
Знал бы он, какой бардак творится в ее душе… И никаким образцовым порядком в комнатах этого не исправишь…
Рихард протянул ей конфеты. Ловя отсветы огня, блестящие обертки сияли, словно драгоценные камни. Быть может, восприятие влюбленных обостряется, ловя недоступные ранее оттенки? Мысленно запнувшись на слове «влюбленные», она взяла конфету, развернув,  надкусила шоколадный бок, а остальное благополучно уронила на пол. Все как в жизни – только успеешь обрадоваться…
- Не мой день, хотя ты – лучшее утешение, - отобрав вторую конфету, она поцеловала Рихарда сладкими губами и добавила, чуть помрачнев, - Ты прав, не стоит давать Генри повод для ссоры. Слишком позднее возвращение – лишние мысли… Пьем вино и собираемся.
О возможности заблудиться она как-то совсем не подумала. А мокрая одежда пугала меньше неприятного разговора с сыном. Заболеть она не боялась, окончательно уверившись, что вчерашнее недомогание не имело к простуде никакого отношения. Поэтому бесстрашно сунула ноги в сырые ботинки.
- Я помогу тебе искать. Не может быть, чтобы здесь не нашлось фонаря. В лесу без него никак.

- Ничего ты меня не расстроил, перестань, - она осторожно провела пальцем по складке, залегшей между его бровями, - Наши грустные отношения с Генри - увы, вечная тема… Так что не бери в голову. И вообще если бы не ты, дела бы обстояли гораздо более мрачно, поверь.
Неужели она настолько разучилась выказывать свое искреннее расположение, что Рихард обвиняет себя почем зря? Это было бы очень печально. Хотя и неудивительно. Даже с сыном получалось как-то скомкано и сухо, не так, как, наверное, нужно детям. Иначе с чего бы ему каждый раз бросаться к Эмме, будто вырвавшийся из тюрьмы заключенный?
Она помолчала. Теперь желание оставаться собой изо всех сил боролось со страхом показаться угрюмой и недовольной дамочкой… Последний пришлось скрутить и затолкать куда подальше, ведь только начни притворяться – потом не остановишься…
- Спасибо, - Реджина с благодарностью приняла протянутую рубашку, - И вправду просохла.
Ткань хранила его запах. Слабый, знакомый, уже успевший стать привычным. Подвернув рукава, она запахнула полы поплотнее и немного смущенно улыбнулась. Распространяться о том, что мужскую рубашку ей приходится примерять впервые явно не стоило. Хотя  она прониклась процессом - в нем была обещанная глянцем пикантность и ощущение близости, когда чужое становится вдруг родным и понятным. А вот перед разорванным пакетом для ног ее логика и здравый смысл пасовали и отворачивались, хотя она прекрасно понимала, разотрешь ноги в кровь – и не на то согласишься.
- Я думаю с обувью проблем не будет, - быстро сказала она, - У меня колготки… Они вообще быстро сохнут. Но пакет все равно надо унести, не оставлять же улики на месте преступления, так что в случае чего – не пропадем… А теперь за дело.
Реджина оглядела полутемную комнату, фонарь мог прятаться где угодно – от недр сундука, до полки над входной дверью. Но искать так искать. И она принялась методично осматривать, переставлять, приподнимать, открывать и заглядывать, но пока на глаза и под руку попадался исключительно бесполезный хлам, толку от которого, пожалуй, не было не только нежданным гостям, но и самому хозяину.

Перебирая старые и странные вещи, Реджина снова поймала себя ощущении, испытанном у старого сундука – будто топчешься где-то в полушаге от тайны и просто не знаешь, с какой стороны и куда нужно заглянуть.
Она обернулась на голос Рихарда и  сочувственно улыбнулась, глядя, как он содрогается, натягивая мокрую одежду:
- Вина? Пожалуй, нет. Мне хватит. Какое-то оно уж очень крепкое… А то понесешь меня домой на руках. И будет тебе тяжело, а мне очень стыдно…
Она подошла к окну. Сумерки липли к стеклу, напоминая о необходимости торопиться, но искать, как назло,  получалось медленно - каждая вещь притягивала внимание, будто дразня скрытой в ней давней, быть может, даже волшебной историей. Покачав в ладонях позеленевшую медную ступку, Реджина вернула ее на подоконник. Провела пальцем по пыльному кувшину с выщербленным краем, сдвинув его с привычного места. За кувшином обнаружился подсвечник. Потемневший, старинный, с огарком свечи оплывших парафиновых фестонах. Она замерла, недоверчиво разглядывая находку. Свеча, конечно, другая, но сам подсвечник – вставшую на дыбы бронзовую виноградную лозу - она запомнила на всю жизнь.

- Огонь в тебе, дорогуша, - змеиные глаза мага ярко блестели, - Не жадничай, поделись им!
Капли пота ползли на кончик носа, глаза нестерпимо жгло от напряжения. Свеча то искрила, то издевательски чернела неподвижной ниткой фитилька.
Гори же! Она стискивала кулаки и сжимала губы, не обращая внимания на знакомое хихиканье за спиной. И люто ненавидела и свечку, и бронзовые лисья с виноградными гроздьями, и того, кто придумал все это нелепое бессмысленное занятие. Ненависть сжималась в маленький горячий комок где-то на уровне ребер и, поднимаясь, рвалась наружу, будто пламя из пасти дракона… Она перестала сдерживаться и...
Свеча, шипя, расцвела бледным дрожащим огоньком
- Ну вот, совсем другое дело, - горячий шепот в самое ухо, - Ученица…

Реджина потерла висок. Так и есть. Она больше не сомневалась в том, кто был владельцем странного домика в лесной чаще. Недаром эта лачуга чуть не с первого взгляда напомнила ей антикварную лавку… Но что за прок Голду от этого тайного логова?
- Ты что-то нашел? - она подошла к Рихарду, - Явно не фонарь…
На его протянутой ладони лежал ключ – старый, тяжелый, явно принадлежащий позапрошлому веку, а то и совсем другой реальности… Она снова напряглась, цепочка выстраивалась слишком легко - уж не эту ли вещь она поклялась добыть Крысолову в обмен на похищение Бэлль? И не он ли сегодня поможет вернуть ему утраченную память? Поверить в то, что в этом мире могут существовать такие удивительные совпадения, было непросто, и все же отметать идея сходу она не стала.  Стараясь не выдать своего волнения, Реджина коснулась холодного металла.
- Интересный, - эхом откликнулась она, - А почему ты обратил  на него внимание? Здесь столько всего…  Сталкивался с чем-то похожим?
О том, кому принадлежит взломанное ими пыльное жилище, она решила пока что промолчать.

Ну да, случайно сам попался… Реджина кивнула. Для преподавателя старый ключ, пусть даже неожиданно знакомо скользнувший в ладонь, не значил да и не мог значить ровным счетом ничего. А расспрашивать об ощущениях или еще лучше - убеждать захватить находку с собой,  было бы глупо и подозрительно. Чего доброго Рихард решит, что она клептоманка. А любые странности своего восприятия снова спишет на последствия аварии, тут же вспомнит о провалах в памяти, станет искать ответы на ненужные вопросы, не найдет, огорчится, погрустнеет… Нет, вряд ли стоило его расстраивать… Придется, видно, самой позаботится о ключе и его истинном владельце. Да и кто о нем здесь, кроме нее, позаботится?
Она тихонько погладила мужчину по рукаву. Поверить в то, что судьба вот так щедро и неожиданно преподнесла им тот самый ключ, было не слишком трудно. Стоило только увидеть, какими глазами смотрел на него Рихард, как неохотно выпустил из руки, прислушиваясь к голосу здравого смысла… Просто спящая память оказалась сильнее проклятия. Реджина оперлась о подоконник, небрежно провела по нему ладонью, с любопытством поглядывая на затянувшиеся раскопки сундука. Зажав «бесполезную штуковину» в кулаке, она подошла к присевшему на корточки Рихарду со спины и, нагнувшись, скользнула руками по плечам:
- Что у нас тут? – жарко дохнула в ухо, защекотала волосами, и осторожно опустив ключ в нагрудный карман пиджака, разжала пальцы, - Если не найдем фонарь в ближайшие полчаса, придется идти, пока совсем не стемнело… Что?
Внезапно дернувшись, он негромко чертыхнулся. Наверняка поранился чем-то из старья. Вот и ройся в чужих сундуках… Хорошо хоть магии можно не опасаться, но инфекцию-то никто не отменял. Присев рядом, Реджина взяла его ладонь в свои – линию жизни пересекала набухающая кровью темная полоска.
- Глубоко как… В машине, конечно обработаем, но надо и сейчас чем-то промыть… - она с тревогой заглянула в его лицо, -  Больно? Жаль, у нас вино, не виски… Но там тоже спирт, а это лучше, чем ничего. Как раз немного осталось, нам хватит. И в кармане у меня был платок, перевяжем…
Подскочив к камину, она сдернула пальто с веревки и принялась шарить по карманам, в одном из них действительно обнаружился платок – чистый и лишь слегка подмокший.
- Нашла, - прихватив со стола бутылку с остатками вина, она вернулась к Рихарду и  снова склонилась над порезом, - Ты сиди, я сейчас все сделаю…
Манипуляций с ключом он благополучно не заметил.

Перевязочный материал из платка оказался никуда не годный, но после нескольких попыток у Реджины все таки получилось соорудить нечто, напоминающее повязку.
- Не слишком переживай… Мне приятно о тебе заботиться, - она усмехнулась, скрывая неловкость. Пока еще подобные фразы казались ей какими-то ненастоящими, сериально-сладкими, но что поделать, если чувствовала она сейчас именно то, что более расторопные женщины давным-давно уже облекли в слова.
- Ты прав, ловить здесь больше совершенно нечего, - она с тревогой посмотрела в окно, - Фонарь в этих завалах, может, к утру найдется, я одеваюсь и будем идти.
С ключом получилось все-таки на редкость удачно. Он стоил всей этой сумасшедшей прогулки и мокрой одежды, и холода с темнотой вместе взятых. Пускай теперь благополучно и невидимо покоится в кармане своего истинного владельца до лучших времен. Почему-то в том, что рано или поздно ключ сыграет свою роль в жизни Рихарда, она не сомневалась. А Румпель переживет. Невелика потеря.
С чувством выполненного долга, она принялась снимать одежду с натянутой над камином веревки.
- Я сейчас, я быстро… - пообещала она. Все произошло действительно быстро. Приподнявшись на цыпочки, Реджина дернула блузку, но мокрая ткань застряла на веревке, и вместо одной вещи на пол посыпалась вся импровизированная сушилка.
-  Ох черт! – она кинулась вперед, подставляя руки, почувствовала, как каблук проваливается сквозь настил пола и, не сумев вовремя освободить его,  совершенно по-дурацки рухнула куда-то вбок. А одежда все равно упала. Прямо в пыль и грязь.
- Ну и о ком тут приходится заботиться? – она постаралась улыбнуться, но тут же сморщилась от боли, потирая локоть измазанной ладонью, - Вроде все цело… Ты так старался сохранить вещи чистыми…
Каблук теперь вынулся без труда, но вместе с обломком подгнившей доски.
- Ты дверь разломал, - хохотнула Реджина, - А я пол. Молодцы мы, ничего не скажешь!  Смотри, - она с удивлением уставилась на образовавшийся меж досок разлом, - А ведь там что-то есть… Давай посмотрим… Тайник похоже…
Она даже подумать боялась о том, что могло храниться у Голда под полом. Но любопытство, сгубившее кошку, было в ней сильнее всяких опасений. Без труда выломав еще пару кусков трухлявой древесины, она потянулась ладонью в загадочную темноту.

Рихард был абсолютно прав – и даже на счет змей. Если в ее тайнике вот уже сколько лет благополучно шипели подпитываемые одной только магией гадюки Агробы, почему бы Голду не устроить у себя нечто подобное? Он в конце концов имел право на свои секреты и сюрпризы для нежданных гостей. Но Реджина никогда не отличалась благоразумием, разве что опыт добавлял осторожности. Но до нее ли за шаг до чего-то таинственного? Ее буквально тряхнуло от неожиданности, когда пальцы нащупали в темноте какой-то продолговатый сверток.
- Есть! - она улыбнулась Рихарду, уж больно обеспокоенным он выглядел, - Уже обнаружила золото и бриллианты. Давай смотреть…
Брезгливо отряхнув с руки паутину, она внимательно оглядела находку. Плотный непромокаемый пакет был аккуратно стянут тонкой бечевкой. Сгорая от нетерпения, она кое-как справилась с узлами и заглянула внутрь, вытащила сухой и чистый, но, по-видимому, пропитанный каким-то настоем холст – в нос ударил густой запах трав.
- Что тут у нас… – развернув ткань, Реджина только и смогла, что очарованно выдохнуть. Огонь ярко и сильно вспыхнул на пламенеющем лезвии кинжала. Непроницаемо-черными осталась лишь змеящаяся вдоль него надпись – «Румпельштильцхен»…
- Сторибрук полон загадок … - она постаралась, чтобы в голосе прозвучало лишь восхищение красивой вещью, но никак не охватившая ее эйфория. Побег Бэлль – ничто, пустяк по сравнению с таким приобретением. Пусть пока от него немного толку, но Голду ни на секунду не почувствовать себя в безопасности, зная, что его сокровище  в чужих руках. Жаль только, пролом в полу не замаскируешь так, чтобы было незаметно – так и зияет, чуть не на всю комнату… А ведь если бы не случайность, она никогда бы не узнала, что на расстоянии вытянутой руки от нее кроется воплощенная власть над Темным!
- Удивительный, да? – Реджина осторожно провела пальцами по зеркально-гладкому клинку, - Надеюсь, это не орудие убийства, тщательно припрятанное от правосудия.
Она с сожалением положила кинжал на благоухающий травами холст. Склонив голову, потерла грязные руки:
- Вернем на место? Хотя все равно заметно, что мы здесь похозяйничали…
Рихард ведь ни за что не позариться на чужое добро… Не стоит и заикаться. А унести незаметно такую штуковину вряд ли получится… Не ключ ведь. Может вернуться потом, ночью? Идея была хороша, но даже имея фонарь, ей никогда не найти надежно спрятанный в чаще домик…
Огорченно вздохнув, она поднялась на ноги и, слегка прихрамывая, заковыляла к стулу. Перехватив взгляд Рихарда, махнула рукой:
- Ерунда, если бы что-то серьезное, я бы вообще на ногу стать не могла. Так что все нормально, просто подвернула немного… Я пока оденусь.
Уговаривать друг друга не беспокоиться было так непривычно и трогательно... Еще неделю назад она бы ни за что не поверила, что будет так ревностно оберегать чьи-то чувства. Но кинжал-то все равно придется забрать… Задумчиво поглядывая на вожделенный сверток, она принялась с отвращением натягивать сырые, неподатливые вещи.

- Не буду, - легко согласилась Реджина, - Я сейчас оденусь и положу его туда, откуда взяла. От греха подальше…
Соглашаться и делать по своему всегда проще. Другое дело, что не всякий раз это получается так замечательно, как с ключом…
Одеваться было противно. Из всех вещей более-менее сухими оказались только колготки, хоть от чего-то на теле не приходилось вздрагивать. Мокрую блузку она свернула и затолкала в пакет с яблоками и недоеденными конфетами, ничего с ней не случится, оттирается – будет как новенькая. А вот костюм судя по всему придется сдавать в химчистку. И то не факт, что там смогут привести его в порядок… Ну да неважно это. Все потери  с лихвой окупались неимоверными находками. Да и к тому же Рихард, деликатно отвернувшись, занялся собой, подарив ей тем самым замечательную возможность осуществить задуманное. Надев ботинки, она бросила осторожный взгляд за спину и намеренно громко зашуршала пакетом. Сам кинжал, тщательно упакованный в холстинку, отправился за пояс брюк. Скрытый застегнутым пиджаком, держался он там, похоже, крепко и выпадать не собирался. Главное теперь в лесу, споткнувшись, не напороться животом на краденное сокровище. Вот это была бы ирония! Голд бы оценил…
- Ну а эту красоту маскировать не будем, все равно не получится, - не без труда наклонившись над проломом, Реджина старательно затолкала пустой пакет под пол. Теперь Рихард ясно видел, что она сделала все, что он попросил, беспокоиться было не о чем. Подняв голову, она усмехнулась, - Ну что, приключение можно считать законченным? Дом мы развалили, вино выпили, теперь тушим огонь и уходим.
Поднявшись на ноги она, все еще прихрамывая, отошла к стулу и взяла в руки пальто. Кинжал немилосердно врезался в ребра, но терпеть придется до самой машины, а там уж думать, каким образом переложить его в другое место – сесть с ним за руль все равно не получится, даже при большом желании.
- Я готова, почти… – потопав правым ботинком в пол, она нахмурилась, - Каблук сломала, что ли? Ну, если по дороге отвалится, поможешь мне избавиться от второго… Одежду безнадежно испортила, чего уж об обуви переживать?
И она улыбнулась – лихо и бесшабашно, как и подобает женщине, тайно припрятавшей за поясом холодное оружие.