Реджина не пошевелилась. Где-то на уровне солнечного сплетения кипела и переливалась темная злоба, рожденная не сейчас – давным-давно, когда одна молодая и глупая девчонка поверила каждому слову многоопытного путешественника, оказавшегося на поверку худшим из лгунов и прожигателей жизни. И теперь его липкий язык смел трепать память Дэниэла? Она и сама нечасто тревожилась вопросами совести, но Шляпник уж совсем ее растерял. Похоже, окончательно и бесповоротно.
- О да, - едко улыбнувшись, сказала она, - Стоило бы брать пример с тебя… Ведь ты наверняка только и думаешь, что о своей жене. Особенно, когда волочишься за вчерашней школьницей!
Она била вслепую, но при этом была почти уверена в правильности своих догадок. Кем бы не была эта Алиса, она немало значила для Джефферсона, раз уж ради нее он решился на похищение.
- Но я рада, что тебя не особенно волнуют чувства этой девочки, - нутром чуя, что движется в нужном направлении, Реджина с показным облегчением развела руками, - Тогда и мне беспокоиться не о чем, можно безбоязненно называть все вещи своими именами, правда же? Мне кажется, она имеет право узнать о том, какая неприятность постигла ее преподавателя. Наверняка она захочет поддержать его, уважение, дружба и все такое прочее…  А вреда я ей не причиню. Даже не собираюсь, это уж ты мне поверь.
Они перебрасывались словами, словно теннисными мячиками – грубо, наугад, без правил и смысла. Кто кого забросает. Реджина знала, что не остановится. Просто не сможет, да и не должна.
- Ну вот, - сказала она, внешнее спокойствие грозило вот-вот лопнуть по швам, как натянутая не по размеру одежда, но пока еще худо-бедно держалось, - Значит, я поговорю с Алисой, а ты – с шерифом Свон, все останутся довольны… Только вот очень любопытно послушать, как ты будешь притягивать за уши историю со шрамами, полученными Крысоловом еще в Зачарованном лесу.
И она усмехнулась, качая головой и с нарочитой жалостью глядя на Джефферсона.

- Вот только разговор переводить не надо… – она выразительно приподняла брови, - По-моему, эта тема исчерпала себя целиком и полностью. Ты не хуже меня знаешь, что…
Последние слова были обращены уже в пустоту - отвратительно ухмыльнувшись, Шляпник выплыл из комнаты. В сердцах саданув носком сапога по вычурной каминной решетке, Реджина тут же пожалела о своей несдержанности. Оставалось надеяться, что хозяин дома успел отойти  далеко и ничего не слышал. Благо, размеры дома позволяли...
Сверля взглядом пеструю абстракцию на стене, мэр огорченно поджала губы – произойди подобный разговор с утра, она бы только рассмеялась в лицо Джефферсону… Но сейчас, когда неприятности целого дня неподъемным грузом давили на плечи, и саму ее то и дело мягко покачивало от усталости, любое слово или намек воспринимались остро и драматично, едва не до слез.
Тяготясь бездействием, она опустилась на низкое красное кресло у самого камина. Джефферсон слишком явно хочет говорить о Дэниэле. Зачем? Вряд ли он способен поведать что-то толковое. Скорее просто блефует, как со шрамами… Если бы не зависшие вопросы Рихарда, она бы уже ушла. Даже не оглянувшись… С наслаждением хлопнула бы дверью и послала Шляпника и его многозначительную улыбочку ко всем чертям… Реджина прикрыла глаза – врать себе получалось плохо. Имя Дэниэла слишком сильная приманка, чтобы осознанно пройти мимо. И Шляпнику это известно, не хуже, чем ей самой…
Он появился в дверях, держа в руках небольшой поднос с чайной посудой. Действительно, самое время пить чай!
- Яд не забыл? – с нервным смешком поинтересовалась она, - Смотри теперь, не перепутай чашки…
Из носика чайника поднималась по-домашнему трогательная полупрозрачная струйка пара…

Реджина приняла чашку, жестом отказавшись от предложенной сахарницы.
- Зеленый чай и так хорош…
Расслабляться было слишком рано. Внезапное дружелюбие еще ничего не означало. Как справедливо заметил сам Джефферсона, оба они отлично знали, кто чего стоит, и теперь, грея ладони о горячие фарфоровые бока чашки, она снисходительно кивнула:
- Наконец-то разумные слова из твоих уст! Полагаю, конструктивный разговор сэкономит наше время и силы…
Вид у Шляпника, предлагающего мировую, был весьма самодовольный. Обладать ценной информацией всегда приятно, как тут откажешь в удовольствии слегка потрепать противнику нервы? Особенно, если ни на что большее ты не годен…
- Могу тебя заверить, что ни Алисе, ни Грейс со стороны Рихарда ничего не угрожает. Абсолютно ничего, - она откинулась на спинку кресла и покачала головой, - Но обещать, что они уж совсем не будут видеться, уж прости, не могу. Раттен преподает у Грейс. А с твоей Алисой они, как я поняла, давние приятели. Попробуй, запрети ей общаться с бывшим учителем… Да и по-моему, они видятся не настолько часто, чтобы это могло беспокоить, разве нет? А если тебя тревожит возможность чего-то личного, то забудь… - уголки ее губ дрогнули в короткой улыбке, - У Крысолова другая женщина. И любого, кто попытается причинить ему какой-то вред, эта женщина просто уничтожит… Так что лучше нам и вправду не ссориться, милый Джефферсон.
Положив ногу на ногу, Реджина задумчиво помешала ложечкой остывающий чай. Аромат от него исходил совершенно замечательный…
- Так ты говоришь, твоя девочка может быть нам полезна? Алиса, Алиса… О которой написано в книжках… - она поднесла чашку к губам, но тут же снова опустила ее себе на колени, - Я кажется, понимаю, о чем ты… Страна чудес и Красная королева. Но какое нам до нее дело теперь? Сюда ей все равно не дотянуться… Если, конечно, не спадет заклятие…
Реджина подозрительно прищурилась, скрывая ресницами полыхнувший в глазах недобрый огонек:
- Джефферсон… - в голосе зазвучали низкие, почти мурлыкающие нотки, - Мне очень не хочется думать, что ты можешь быть причастен к такому недостойному делу… Не разочаровывай меня, дорогой. Я многое потеряю, но и тебе есть, что терять. Не забывай об этом… - кончиком пальца она обвела изящную ручку чашки и неожиданно тепло улыбнулась, - А Алису свою береги. Рихард говорил, она добрая девочка… Мечтательница… Пусть остается такой подольше. Если получится… Хотя, рядом с тобой, - Реджина чуть скривила губы, - Вряд ли…
Откровенно говоря, ей почти не было жаль незнакомую девушку – наверняка хорошенькую, ясноглазую и наивную. Рано или поздно взрослеть приходится всем.
А главный вопрос пока так и остался не заданным. Ей не хотелось, чтобы Шляпник думал, что все это время она ломала голову над будто бы случайно оброненной им фразой. Даже если так оно и было на самом деле.

Что ж, как постучишь, так тебе и откроют. Она сделала вид, что не заметила самых главных слов - Шляпник тут же радостно отыграл завершение разговора. Почему бы и нет? Зная слабые места противника, легко демонстрировать характер. Реджина поднялась, аккуратно поставила чашку на камин. Когда-нибудь она отплатит Джефферсону тем же. Не одну ее любовь делает уязвимой.
- Взаимопонимание всегда радует, - направляясь к двери, она на мгновенье задержалась, глядя в непроницаемо-дружелюбное лицо  мужчины и, улыбнувшись, скользнула рукой по его плечу, - Не будем портить наши отношения обидными моментами недосказанности… Ты сам коснулся закрытой темы, теперь договаривай… Разве смерть Дэниэла не очевидна?
Теперь он волен думать и говорить, что угодно. Молчать было выше ее сил.
Множество ярких ламп заливали комнату ярким неестественным светом, от которого слезились усталые глаза. Реджина невольно опустила веки, снова подняла, упрямо ловя взгляд Джефферсона. Наверняка, обстановка дома произвела немалое впечатление на его юную подружку. Да и сам хозяин неплох – особенно для неискушенных глаз и сердца… Почему-то она не сомневалась, что Алиса уже успела побывать здесь. И, уж конечно, влюбиться по уши в обитающего среди роскоши и печали непредсказуемого одиночку. На будущее не помешает узнать об этой девочке побольше… Поговорить о ней с Рихардом в конце концов. Хотя перво-наперво стоило бы решить проблемы уже имеющиеся…
- Едва из головы не вылетело… - собравшись было уходить, мэр прищелкнула пальцами, будто вспомнив что-то важное. – Хотела спросить тебя об одном человеке. Данте… Тебе ни о чем не говорит его фамилия? Это приезжий, о котором в городе не болтает только ленивый. Он называет себя агентом ФБР, во что я совершенно не верю… Может, приходилось слышать о нем? Что угодно, любая информация может пригодиться...
На каминной полке остывал так и не тронутый чай.

Очутившись перед закрытой дверью, Реджина даже не успела разозлиться. Просто застыла на ступеньках – в расстегнутом пальто и совершенно растрепанных чувствах. Даже не смотря на откровенное хамство  Джефферсона, вопросы и проблемы уладились как нельзя лучше, но его последняя фраза… Эта проклятая фраза все поставила с ног на голову. Конечно, она не Эмма, чтобы с полной уверенностью утверждать, врет он или нет… Более того, она даже не в состоянии сказать, верит ли ему сама, или  только хочет поверить, а, может, наоборот – боится сделать это… Возвращаться и трезвонить в дверь, требуя объяснений, было бессмысленно. И унизительно. Хотя, положа руку на сердце, знай она, что мольбы достигнут цели, просила бы и умоляла кого угодно, лишь бы только сейчас, прямо сейчас узнать правду, от которой зависело слишком многое...
Реджина спускалась со ступенек медленно, как никогда в жизни. Она все еще надеялась, что Шляпник одумается и, открыв дверь, скажет что-то по-настоящему важное или просто со смехом признает, что шутка была неудачной… Но дом молчал, и никто не выходил на крыльцо, чтобы окликнуть уходящую женщину. Потерянно оглядываясь, она подошла к машине. Барахтаясь между страхом и надеждой легко начать выдавать желаемое за действительное. Даже если умом понимаешь, что загоняешь себя в мастерски расставленную ловушку. А вот Данте Джефферсон знал. Вранье о приезжем вышло и вовсе неуклюжим, как будто эта новость огорошила его не меньше, чем ее – известие о Дэниэле…
Подняв голову к ночному небу, она какое-то время смотрела на перемигивающиеся в разрывах туч звезды. Когда-нибудь все изменится. Уже меняется. А мертвое мертво, как бы кто-то не пытался убедить ее в обратном. И ей пора идти дальше. Во всех смыслах. Реджина села в машину и, оглядываясь только затем, чтобы ни на что не налететь в темноте, вырулила на дорогу. По-хорошему, стоило бы позвонить Рихарду и успокоить его, сказать, что все в полном порядке, но она опасалась, что никакие хорошие новости и бодрый тон не помешают ему почувствовать ее подлинное настроение и разволноваться еще больше. Да и к тому же с момента их разговора прошло чуть более получаса, а звонить она обещала через час. Лучше просто приехать и самой все рассказать. Ну, или почти все.
Разрезаемая светом фар темнота жалась к обочинам. Включенное радио бормотало о событиях дня сегодняшнего и погоде на завтра - наступило время новостей, но после нескольких попыток ей удалось поймать какую-то беззаботную музыкальную волну. Глядя прямо перед собой, Реджина отчаянно и почти безуспешно пыталась избавиться от сковывающего ее напряжения. Облегчение приносила только мысль, что уже через считанные минуты она сможет уткнуться в плечо Рихарда и, пробормотав короткое «все хорошо», на какое-то время даже поверить, что так оно и есть.
Впереди знакомо замелькали огоньки города.
Человек лежал прямо на дороге, на встречной полосе. Погруженная в собственные переживания, она заметила его слишком поздно и тут же мысленно возблагодарила небо, не позволившее ей ко всему прочему еще и переехать какого-то беднягу. Резко затормозив, распахнула дверцу и почти бегом кинулась назад – к распростертому на земле телу. Несчастья на трассе не редкость, и тут очень важно действовать быстро, без лишних раздумий, а тем более страхов. Она присела  рядом с лежащим на спине мужчиной. Под подошвой хрустнуло стекло, похоже, разбитая бутылка.
- Что с вами? – человек дышал и это обнадеживало, - Вы можете говорить?
Время от времени проглядывающая меж туч ущербная луна почти не давала света, но Реджине удалось заметить, что правая сторона лица незнакомца залита кровью. Вытащив из кармана мобильный, она включила фонарик и удивленно нахмурилась:
- Арчи?
Арчибальд Барнс был приемным сыном ее хорошего знакомого Дага Барнса, держащего в своих руках практически всю торговлю Сторибрука. О несчастьях этой семьи не так давно гудел весь город. А сам Арчи, потеряв брата, а затем и любимую девушку, неотвратимо погрузился в глубины отчаяния и полной апатии. С тех пор прошло более полугода, но парню, похоже, становилось только хуже… Даг не раз жаловался, что тот днями просиживает у барной стойки. Или, запершись в своей комнате, валяется на кровати, бездумно глядя в потолок…
Реджина покачала головой. Неплохо было бы разобраться, нужно ли вызывать спасателей или она сама сможет отвезти его в больницу. Ничего приятного в этой перспективе не было, но Барнсам и без того несладко, не хватало только беды со старшим сыном… А отблагодарить мэра они всегда успеют.
- Арчи, - снова позвала она, - Ты меня слышишь?
Где-то вдалеке послышался шум мотора. Машина могла свернуть на соседнюю дорогу, но рисковать было глупо. К счастью в этот момент парень шевельнулся и открыл глаза – мутные и бессмысленные, как оловянные пуговицы.

Убедившись, что Арчибальд способен не только слышать, но и изьясняться, Реджина уже без всяких церемоний дернула его за шиворот:
- Давай поднимайся, горе матери… - если бы не сочувствие родителям бестолкового парня, она бы давно передала эту неожиданную заботу шерифу или спасателям. Но вспоминая поблекшие от горя глаза Дага и его жены, понимая как болезненны для них всякие пересуды, просто не смогла пройти мимо.
- Ну давай же, давай… - кое-как, поддерживая за плечи, она заставила его сесть, - Замерзнешь ведь, не лето... Или машина будет ехать, а за рулем кто-нибудь вроде тебя…
Парень хлопал глазами, морщился и отворачивался, придерживая рукой пострадавшую голову. Многолетнее общение с матерью Арчи заставляло Реджину и сейчас причислять его к поколению детей, и, на удивление, доброжелательно-непреклонный тон, которым она чаще всего говорила с Генри, возымел действие: кряхтя и пошатываясь, Барнс встал на ноги.
- Держись крепче и пойдем, - обхватив его за талию, Реджина двинулась в сторону машины, - Вот так, давай, все получится....
Чувствуя, как Арчибальд повисает на ней всем своим немаленьким весом, она еще успела возмутиться:
- Да шагай же, я тебя не удержу!
Но было уже поздно – окончательно потеряв равновесие, он с готовностью рухнул на дорогу, сбивая с ног и подминая под себя свою невезучую спасительницу. Охнув, Реджина со свистом втянула воздух сквозь сжатые зубы. От резкой боли в руке потемнело в глазах. Вот так и помогай людям! Чуть не ползком  она выбралась из-под безвольного тела, припечатавшего ее к дороге, подняла чудом не разбившийся мобильный и, кривясь от боли, снова включила фонарик. Так и есть – неудачно подвернувшийся осколок бутылки глубоко пропорол кожу на запястье и выше. Кровь быстро пропитывала рукав, стекая на похолодевшие от страха пальцы. Похоже, в больницу теперь нужно ей. Да еще как бы не в первую очередь... Приподняв раненную руку, чтобы остановить кровотечение, другой она снова вцепилась в воротник куртки Барнса:
- Подъем! - гаркнула уже по-военному, не размениваясь на уговоры, - Быстро в машину!
И дождавшись, пока тот снова утвердится на подгибающихся ногах, кое-как, подталкивая и поддерживая, потащила его к поблескивающему в темноте мерседесу. На этот раз парень шагал бодрее и почти не сопротивлялся, когда, распахнув дверцу, она не слишком любезно затолкала его на заднее сидение. Теперь пришло время заняться раной, благо в аптечке нашлось все, для этого необходимое. Действовать одной рукой было ужасно неудобно, но с повязкой она справилась почти успешно. И почему ей так не везет в последнее время? Хотя, кому-то ненамного лучше. Взять хотя бы тех же Барнсов…
- Теперь в больницу, - Реджина села за руль и, заводя мотор, обернулась к притихшему сзади Арчи. – Что ж ты так? И себя не бережешь, и о матери не думаешь… Ну держись, тут близко.
Она с опаской покосилась на иззелена бледное лицо пассажира. Как бы он там обивку не испортил… Отмыть, если что, отмоется, но сам факт… И с отвращением передернув плечами, она сосредоточила свое внимание на дороге.

Понять мучения парня было не трудно. Вина перед мертвыми разъедает душу яростнее кислоты. Реджина качнула головой, не отрывая глаз от дороги. И не так жаль было запутавшегося мальчишку, как в одночасье состарившуюся после смерти младшего сына миссис Барнс. А ведь еще немного – и она потеряет старшего… Меньше всего мэру хотелось вникать в чужие проблемы, с головой увязнув в своих собственных. Собираясь деликатно промолчать, она совершенно некстати вспомнила, как горько и безутешно рыдала в зале суда любимая девочка Арчибальда, как требуя тишины, постукивала деревянным молоточком судья Уайт, как обычно, бесстрастная и невозмутимая… Облизнув губы, Реджина уменьшила громкость, а затем и вовсе выключила радио, способное заглушить ее слова.
- Ты несправедлив к себе, Арчи, - мягко сказала она. Девочку звали редким именем Адалинда, у нее были красивые глаза, большие, выразительные, как у олененка, и слезы выкатывались из них тоже красиво, одна за другой, как в кино, -  То, что погиб Билли, беда, страшная беда, но это – лишь несчастный случай, где не стоит искать виновных. А вот твоя невеста… Твоя невеста совсем другое дело.
Оставалось только догадываться, воспринимал ли затуманенный алкоголем мозг Барнса хоть что-то из сказанного, но Реджина не собиралась отступать. В худшем случае он просто напросто забудет их встречу и последовавший за ней разговор, в лучшем – посеянные зерна ненависти уже завтра взойдут на благодатнейшей почве…
- Ее смерть уж никак нельзя назвать случайностью, - убежденно произнесла она, - И уж ты там точно не при чем… Это просто судейская машина… Взяла и бездумно проехалась по жизни твоей Ады, чтобы потом оставить ее умирать на обочине, понимаешь? Никому не было дела до ее чувств и переживаний и меньше всех ей – судье Уайт…
Притормозив на больничной стоянке, Реджина снова обернулась и буквально впилась взглядом во внезапно осмысленные глаза пассажира:
- Запомни, Арчи, Роксана Уайт и прочие служители закона. Из-за них не стало твоей невесты, - она сделала паузу, переводя дыхание, -  Они должны за это заплатить!
Звучало пафосно до оскомины, но для ушей упившегося мстителя годилось как нельзя лучше.

Убеждаться в правильности выводов нетрезвого Арчибальда Реджина не собиралась. Как, впрочем, и возлагать на него какие бы то ни было надежды. В конце концов, сумеет насолить Барнс не в меру любопытной судье или нет, было не так уж важно. Рука болела все сильнее, а импровизированная повязка мало-помалу пропитывалась кровью, отвлекая от любых душещипательных тем и коварных замыслов.
Она с сомнением поглядела на бормочущего что-то себе под нос парня. Хорош мститель, ничего не скажешь…
- Так, я к врачу, за тобой сейчас придут, не волнуйся. Хорошо? – не дождавшись вразумительного ответа, Реджина выбралась из авто. Час, отпущенный Рихардом на самостоятельное решение проблемы, был на исходе, и она поспешно достала мобильный. Зная Крысолова, не следовало искушать судьбу. В том, что в назначенное время он, сломя голову, помчится ее спасать, не было никаких сомнений… Морщась от боли, она поднесла трубку к уху и улыбнулась:
- Это я, - улыбка отлично слышна по телефону, он должен быть уверен, что с ней все в порядке, - Скоро буду у тебя… Минут через двадцать. Ну, может, немного больше, - исправилась она, мало ли сколько займет визит к доктору, - Конечно, все хорошо. Неужели ты сомневался?
- Увидимся… - шепнула она, нажимая отбой.
Реджина до сих пор побаивалась заезженных нежностей и словечек, способных, как ей казалось, в мгновенье ока сделать конфетно-приторным любое, даже самое красивое чувство. И все же удержаться в рамках получалось не всегда. Окрестив подаренного котенка Крысоловом, она время от времени ласково звала его Рысем или Рысенком, и в один прекрасный день удивила себя, мысленно назвав тем же именем и самого Рихарда, моментально, впрочем, устыдившись этой милой глупости. И придумается же такое!
Смущенно хмыкнув воспоминанию, Реджина покачала головой и заспешила к мягко подсвеченным изнутри стеклянным дверям больницы.
Увидев мэра в приемном покое, молоденькая медсестра за стойкой привстала от неожиданности.
- Добрый вечер, мисс Миллс, - лицо ее приняло растерянное выражение, - Что-то случилось?
- Как ни странно, случилось, - удержавшись от еще более язвительного замечания, Реджина кивнула в знак приветствия, - У меня в машине человек, его нужно доставить сюда для оказания помощи. Будьте добры позвать дежурного врача.
Девушка поспешно схватила трубку внутреннего телефона. Наверное, только недавно начала работать, потому что заметно волновалась.
- Доктор Вейл сейчас все решит, - заверила она, подрагивая накрашенными ресницами.
Реджина снова кивнула. Если принять сказанное Джефферсоном за чистую монету, то заглянуть в глаза доктора Вейла было бы совсем не лишне. Только верить каждой фантазии Шляпника – все равно, что себя обманывать…

Доктор Вейл не заставил себя ждать. В первый момент Реджине показалось, будто раздосадован ее появлением. Но делать какие-то выводы, основываясь на таких сомнительных наблюдениях, было как минимум глупо.
- Добрый вечер, доктор. Вот, привезла вам работу, - она коротко кивнула в сторону лежащего на больничной каталке Арчибальда.
Что бы там не происходило между ними в Волшебной стране, здесь, в Сторибруке, из Вейла получился замечательный врач, и мэр всегда отдавала должное его профессионализму. По любым вопросам, связанным со здоровьем сына, она обращалась исключительно к нему, охотно принимая и выполняя все его советы и указания. Тем обиднее было бы, если бы вдруг что-то толкнуло доктора на прежний путь сомнительных экспериментов. И хотя пока Реджина предпочитала считать это выдумкой, выбросить из головы мысли о восставшем из мертвых Дэниэле не получалось никак. Шляпник, черти бы его побрали, знал, что делает…
Глядя, как Вейл склоняется над вновь задремавшим Арчи, она пожала плечами.
- Понятия не имею, что там у него с документами... Можете не беспокоится, этот парень – не очередная загадка…
Повязка на руке стала совсем мокрой. Но требовать внимания к себе, прежде, чем будут выяснены все вопросы с главным пострадавшим, казалось ей слишком уж демонстративным и глупым.
- Его фамилия Барнс, - сообщила она, - Дага Барнса, полагаю, вы знаете. Так вот – это его сын. Не знаю, что там у него с конечностями и внутренними органами, но пять минут назад он был в состоянии передвигаться и говорить. А из явных повреждений несколько шишек и ссадин, и к тому же налицо очень приличная интоксикация. Проще говоря, он напился донельзя, после чего решил вздремнуть на дороге… Где я его, собственно, подобрала и доставила к вам.
Она настолько устала за прошедший день, что на этой ноте с радостью покинула бы больничные стены, но тут и самому большому упрямцу понятно, что без помощи медика ей не обойтись. Хорошо бы, рану не пришлось шить, а то вон какая глубокая… Она невольно передернула плечами. Как всякий нормальный человек Реджина с опаской относилась к малоприятным медицинским процедурам. Еще меньше радовала мысль о возможных уколах… Но надо, значит, надо. Хотя, может, ничего особенного делать не понадобится, забинтует и отпустит… Не слишком веря в этот откровенный самообман, она перехватила устремленный на нее взгляд доктора.
- Вам придется лечить не только его. Так уж вышло, что я сегодня тоже ваш пациент, - мэр слабо улыбнулась, - Упала и поранилась, пока тащила парня к себе в машину. Сильно поранилась, - честно добавила она, морщась от боли и мыслей о предстоящих манипуляциях.

- Куда уж хуже, - хмыкнула Реджина, следуя за доктором. С Вейлом и вправду было что-то не так – то ли устал, то ли злится на кого-то, а может, то и другое сразу… Вопрос, где именно был найден Арчибальд, удалось благополучно не расслышать, и она очень надеялась, что сейчас доктор будет слишком занят для повторных расспросов. Ни к чему ему знать, куда и зачем мэр ездит вечерами. Хотя в крайнем случае можно и соврать. А сам Арчи слишком пьян, чтобы помнить подробности встречи… Бедный парень… Хорошо бы сегодня же не забыть позвонить миссис Барнс, и сообщить ей, что с сыном все в порядке.
Входя в кабинет она чуть принужденно улыбнулась:
- Другой врач? Шутите? Сами прекрасно знаете, что мне приятнее работать с вами… Даже без оглядки на вашу квалификацию.
Не самый изящный комплимент, но мрачный вид Вейла уже начинал настораживать и наводить на размышления. Она редко утруждала себя сглаживанием острых углов, просто сегодня больше всего на свете ей хотелось поверить в непричастность доктора к пустым и беспочвенным фантазиям Джефферсона.
- Много работы? Вы выглядите усталым… –  все еще пытаясь сохранять беззаботный и светский тон, мисс мэр сбросила пальто и присела на кушетку. Холодный и яркий до рези в глазах свет заставил обратить внимание на покрытые серой подсыхающей грязью рукава и полы пальто, примерно в таком же состоянии были брюки, даже лежащие на плечах волосы кое-где слиплись безобразными сосульками – приключение на дороге не прошло даром для внешнего вида. Неудивительно, что девушка в приемном покое так испуганно хлопала глазами…
Снимать повязку сама Реджина не решилась, просто протянула руку доктору.
- Похоже Барнс разбил на дороге бутылку, - пояснила она, - А потом, когда мы шли к машине, не удержался на ногах и рухнул на меня, а я  - на осколки… Выглядит страшновато, - кривясь, она отвела глаза от раны, - Да и ощущается примерно так же. Я, конечно, обработала, и забинтовала, как сумела, но, по-моему, толком остановить кровь так и не получилось…
Время бежало быстрее, чем хотелось бы, зря она сказала Рихарду, что вернется так скоро… Да и Генри надо позвонить, сказать, чтоб ложился спать и не ждал ее. Строить планы относительно окончания сегодняшнего вечера Реджина уже не решалась.

Все-таки придется шить… Реджина поморщилась. Вот и помогай после этого людям
- Конечно, приятного мало, - согласилась она, глядя, как Вейл склоняется над ее рукой, - Но лучше если это сделаете вы, а не другой врач… Я потерплю. Разумеется, я не из слабонервных.
Это было правдой, но лишь наполовину, у второй половины при виде иглы подгибались колени, но она не позволила себе даже закрыть глаза. Она и сама не знала, почему так старается убедить этого человека в том, что ей все нипочем. Не только в этой ситуации – всегда. Может потому что давным-давно, в том мире, где юная королева просила помощи у могущественного волшебника, он слишком ясно разглядел ее слабость, ее беспомощность и уязвимость, и не просто разглядел, а сумел ими воспользоваться, и теперь она будто изо всех сил старалась доказать, что больше такой возможности у него не будет. Ни у него, ни у кого-то другого…  И даже полное отсутствие воспоминаний ничего не меняло.
Чуткие пальцы пробежали по уже потерявшей чувствительность коже. Боль отступила, и теперь Реджина отстраненно наблюдала, как тонкая нить аккуратно стягивает края раны. Шов получался ровный, даже красивый. Она чуть слышно вздохнула, расслабляя пальцы свободной руки - на ладони остались красные полумесяцы, следы ногтей.
Малоприятная процедура близилась к завершению, но напряжение по-прежнему не отпускало. Нескольких взглядов доктора, брошенных на нее поверх маски, хватило, чтобы понять – он не верит в историю с Барнсом. Вот уж поистине, хочешь напустить тумана, скажи правду… Однако, беспокоило не это – в случае с Арчи скрывать было нечего, кроме разве что разговора в машине и причины, погнавшей ее на окраину города ближе к ночи, тревогу скорее вызывала внезапная враждебная подозрительность старого знакомого. Кто или что могло так изменить его отношение? Теряясь в догадках, мэр снова и снова возвращалась к словам Джефферсона… Снова и снова: Шляпник, доктор и Дэниэл. Кабинет мягко качнулся перед глазами. Прикусив губу, она усилием воли сфокусировала взгляд на зажатой в пальцах Вейла тонкой иголке. Фраза о предстоящей встрече с шерифом окончательно вернула ее в реальность.
- С каких это пор перебравшим парнем должна заниматься полиция? – поинтересовалась она, не скрывая раздражения. Доктор, как и все горожане, был в курсе проблем Арчи, и все-таки собирался привлечь Эмму. - Барнсам без вас проблем мало? Если бы я хотела оповестить об этом общественность, то просто вызвала бы спасателей, а не тратила время и силы, волоча его на себе. Я же сказала, он не дебоширил, ничего не нарушал, просто упал и уснул на дороге. И теперь всего лишь нуждается в медицинской помощи, ну так лечите его! При чем здесь шериф?
Реджина чуть наклонилась вперед, так что глаза доктора оказались совсем близко, прозрачные и очень холодные.
- Может быть, вам представляется, что это я нанесла Арчибальду наличествующие телесные повреждения? По-моему, я рассказала, как все было... С каких пор вам не достаточно моего слова?
Реджина с нетерпением ждала, пока доктор закончит свою работу. Сохранять хладнокровие и невозмутимость в то время, как тебя продолжают штопать, оказалось непросто.

Доктор всего лишь поступал так же, как и весь до недавнего времени целиком и полностью принадлежащий ей город – медленно, но верно выходил из-под контроля. Реджине казалось, она буквально видит, как натягиваются, а после провисают, ослабевая, тонкие паутинные нити заклятья. Мир менялся, и она была бессильна что-то изменить.
Аккуратная белая повязка легла поверх свежего шва – Вейл пригладил липкие ленточки пластыря и, избегая ее взгляда, отвернулся к столу в поисках нужного бланка. Она не собиралась с ним ссориться. Пока - точно не собиралась. Настроенный на сотрудничество человек всегда удобнее упрямца, затаившего обиду и злость.
- Спасибо, доктор, - не трудясь скрыть прохладцу в голосе, она приняла протянутый рецепт – Если выяснится, что ваш пациент что-то натворил, вопрос будет стоять совершенно иначе… Но пока народ только-только перестал обсуждать проблемы Барнсов, а вы хотите поднять вторую волну… Причем на пустом месте.
Конечно, дело было не столько в Арчибальде, сколько в нежелании Вейла согласовывать свои решения с точкой зрения мэра. Тут и понимать нечего... Реджина на мгновение устало опустила веки:
- Я знаю, что врачи циники. И сама не страдаю излишним благодушием, - доктор снял маску, судя по настороженному выражению его лица, разговор его не радовал, - Но одна только мысль о том, что пережила женщина, потерявшая сына, заставляет меня испытывать элементарное человеческое сочувствие и желание помочь. Вот и вся причина, по которой я, как вы изволили выразиться «вожусь с ним», - и хотелось бы говорить помягче, но сдержаться не получилось, - Впрочем, по той же причине я притащила в вашу больницу безымянного на тот момент Нолана. Удивляет, что теперь любая, исходящая от меня помощь – подозрительна.  Что ж, спасибо за откровенность, доктор!
То ли что-то в ее тоне, то ли просто нежелание спорить с упрямой и несговорчивой мисс мэр, заставили Вейла изменить решение. Странно, но никакой радости эта маленькая победа ей не доставила. Кто там сказал, что иногда нужно проиграть сражение, чтобы выиграть войну? Без сомнения она бы предпочла видеть Вейла среди союзников, но выбор в любом случае за ним. Впрочем, у него есть еще время подумать… Засевшие в голове слова Шляпника по-прежнему старательно и безуспешно задвигались на задворки памяти.
- В том, что вы вылечите беднягу Барнса, я даже не сомневаюсь, - раз уж собеседник готов идти навстречу, то и ей самое время сменить гнев на милость, - Как и в том, что вы не станете способствовать возникновению лишних вопросов у шерифа… У мисс Свон своя работа, у нас с вами своя, верно? Зачем нам лишний раз пересекаться?
Она как бы невзначай коснулась рукава белого халата и доверительно улыбнулась. Даже неожиданный вопрос Вейла не вызвал видимого недовольства.
- Доктор, доктор… Вы же член городского совета, - с мягкой укоризной сказала Реджина, - Разве вы забыли, в каком состоянии находится здание? Оно аварийно и опасно для жизни и здоровья горожан.
Хотя это уже наводило на размышления. Арчи, Нолан, пустые упреки – детские игрушки по сравнению с тем, что теперь Вейл начал копать в правильном направлении. Кто за ним стоит? Голд? Джефферсон? Вполне могло хватить тех же сказок Генри, доктор и сам достаточно умен... Настолько, что его ум следовало бы занять чем-то посторонним, отнимающим все мысли и время. Сложный пациент, личные проблемы… Над этим предстояло серьезно подумать. Реджина снова поймала взгляд собеседника. Тема библиотеки должна себя исчерпать. До дна.
- Конечно, реконструкция обойдется недешево, - она озабоченно нахмурилась и чуть шевельнула плечом, - Но это же архитектурный памятник, историческое наследие города, как бы пафосно это не звучало… Мы не имеем права перестраивать его по-новому просто из желания сэкономить средства! Знаете, доктор, - говорить полуправду было на редкость легко, - Если мою инициативу поддержит большинство, и деньги все-таки будут выделены, библиотека откроется уже  через пару месяцев... Хотя, пожалуй, будет нелегко объяснить судье Уайт, зачем народу книги...
Не заметить их с Роксаной давнее противостояние мог разве что  слепой, и теперь это было даже на руку. Вряд ли совет решит потратить немаленькую сумму на ремонт старинного здания, в то время как налицо куча проблем, требующих неотложного решения… Реджина была спокойна. Поправив рукав испорченной блузки, она чуть приподняла брови:
- Но хотелось бы узнать, с чего вдруг такой интерес?
Не одной же ей отвечать на вопросы.

Он все-таки сумел не только удивить ее, но  даже слегка напугать. Не внезапной горячностью и даже не тем, что чуть ли не буквально прижал к стене, требуя правды. Просто эта массовая озабоченность вопросами прошлого заставляла если не откровенно паниковать, то уж точно здорово беспокоиться о будущем. Сперва Рихард, теперь Вейл, завтра полгорода начнет требовать от нее несуществующий архив, а после и вовсе неизвестно чего ожидать от одержимого  жаждой воспоминаний народа.
Реджина сглотнула, невольно облизнув пересохшие губы, но цепкий взгляд собеседника заставлял по-прежнему «держать лицо», не поддаваясь ни на дружеский тон, ни на откровенные провокации. Почему она в свое время не позволила Нолану просто умереть, не создавая никому лишних проблем? Пожалела? Или надеялась на изощренную месть? Смешно и наивно. Теперь вопрос, кто и кому будет мстить, надолго останется открытым.
Оправдываться перед доктором было отвратительно, но молчать тоже не годилось.
- Кэтрин Нолан вышла на меня сама, - она старалась сохранять ровный, почти доброжелательный тон, но получалось неважно, - Учитывая мою должность, это не слишком странно, как считаете? А уж совпадение каких-то событий во времени – не моя забота. В конце концов их можно объяснить эмоциональной связью между супругами… Да вы лучше меня разбираетесь в этих вопросах, доктор!
Оба они нервничали, пусть по совершенно разным причинам. И опять же оба всеми силами старались скрыть это от своего визави. Реджина прекрасно знала, что разговор не будет иметь продолжения просто потому, что она этого не допустит, но Вейл все еще надеялся получить ответы на вопросы, интуиция вела его в правильном направлении, и он, чувствуя это, цеплялся за библиотечную тему с силой и неумолимостью клеща.
- Не я признала здание аварийным. Была собрана комиссия, подписаны соответствующие документы… - она обезоруживающе улыбнулась, чувствуя свою правоту, а вот дальше почва была на редкость шаткой, только держись.
- Скажите, доктор, - чуть склонив голову к плечу, она старательно изобразила любопытство, - Мою заботу о Генри можно засвидетельствовать только в обмен на допуск к архиву? А если вам обеспечит его кто-то другой, попросив засвидетельствовать совершенно обратное?
Реджина снова наклонилась вперед, беззастенчиво нарушая личное пространство собеседника, чуть сощурилась, будто желая получше его разглядеть. Она знала, какими глазами смотрит на нее Вейл. Знала и находила маленькое, по-женски мстительное удовольствие в том, чтобы удерживать его на расстоянии вытянутой руки.
- Благодарю, что предупредили меня о такой возможности, Джонатан…
Ее губы дрогнули в медленной улыбке, но в глазах не было и тени веселья.
- Как досадно, что я не смогла бы удовлетворить эту просьбу, даже соблазнившись вашим заманчивым предложением… Городской архив уже не менее двух недель находится в Бостоне. Моя секретарь мисс Флоренс отправила его туда по запросу федеральных властей… Для оцифровки баз данных штата.
Улыбка стала чуть шире:
- Снова попытаетесь уличить меня во лжи?
Она бессовестно блефовала, зная, что ничего другого ей не остается. Последняя фраза Вейла заставила Реджину мысленно фыркнуть – он видите ли хочет знать, кем был! Да добрая половина города должна на коленях благодарить ее за избавление от бремени прошлого. И неугомонный доктор - в первых рядах.

Вогнать в краску решившего вдруг, что ему все позволено, доктора было удивительно приятно. Но вряд ли стоило тешить себя иллюзиями, что человек его характера на этом и успокоится. Реджина нетерпеливо пожала плечами:
- Хотите звонить в Бостон, звоните - это ваше право… А еще лучше, если вы… - всего секунда оделяла ее от наиглупейшего совета, о котором она впоследствии обязательно пожалела бы, и не один раз. Одно дело спорить, ссориться и вводить в заблуждение, и совсем другое – отправлять навстречу несчастью, поджидающему всех за чертой города. Эмоции редко подсказывают что-то разумное, и разбрасываться хорошими врачами городу явно не стоило, - Будет лучше, если вы дождетесь возвращения документов. Думаю, это произойдет не позже, чем через две недели.
На самом деле мэр прекрасно понимала, что решать эту проблему придется в самые ближайшие дни.
- Но если захотите, зайдете или позвоните мисс Флоренс, моей помощнице, я распоряжусь, чтобы она продиктовала вам телефон. Хотя гораздо удобнее, если вы сделаете это сразу после заседания городского совета, сейчас в мэрии слишком много работы.
Вряд ли он станет ждать так долго, но пока можно подсунуть неверный номер, а дальше она обязательно что-то придумает… У нее всегда получалось, выйдет и на этот раз.
- Не буду вас задерживать, доктор, - на этой ноте им и вправду стоило распрощаться, чтобы не договориться до чего-то совсем уж абсурдного. – Спасибо за помощь и, пожалуй, не будем ссориться… Всего хорошего!
Поднявшись, она подхватила свое пальто и, примирительно улыбнувшись на прощание, вышла из кабинета.
Вопросы с заполнением документов на регистратуре решились на удивление быстро. Наверное, по выражению ее лица, девушка-медсестра поняла, что мэра лучше не задерживать. Любезно попрощавшись, Реджина с облегчением вышла на улицу. Там с наступлением ночи, похоже, стало еще холодней, а, может, ей так просто казалось после оставшихся за спиной тепла и яркого света. Сев за руль, она снова достала из кармана телефон. Задумчиво повертела в руках, глядя на ярко светящийся экран. Ничего приятного в двух предстоящих, пусть даже коротких, разговорах не предвиделось, но надо, значит, надо.
Позвонить миссис Барнс было делом одной минуты, с некоторых пор женщина перестала стремиться к общению даже с теми, чье общество ранее находила интересным для себя или полезным для карьеры мужа. Выслушав неловкую благодарность – лучше и не знать, каково это, благодарить за доставку нетрезвого сына в больницу – Реджина нажала отбой и набрала номер сына. Разговор с Генри дался немного труднее. Если раньше он легко принимал любые ее поздние возвращения, то теперь любые, даже самые правдивые объяснения встречал с хмурой подозрительностью. А, может, ей это только казалось.
- Ложись спать, не жди меня, - сухо повторила она, -  Увидимся утром.
Чувствуя вину перед сыном, она злилась на себя, на проштрафившегося в школе Генри и понятия не имела, как во всем этом разобраться.
Ни в какую аптеку Реджина уже не поехала. Гнала по дороге, как сумасшедшая, понимая, что минуты ничего не решают, но мелькание за окнами и неудержимое стремление вперед создавали иллюзию действия и сметали тяжелый осадок от разговора с доктором. Как хорошо, что хотя бы об этом она сможет рассказать Рихарду, почти ничего не утаивая… Наверняка он давно волнуется и сердито посматривает на часы. Разве это не веская причина, чтобы мчаться домой, сломя голову? Ну пускай не домой, но все равно – туда, где тепло, и знакомый запах, и руки, готовые крепко обнять, и улыбка просто потому, что она наконец-то вернулась…
Оставив машину на улице – увидят, не увидят уже не имело большого значения, да и кто там ночью будет присматриваться – она промчалась по садовой дорожке и, почти взбежав по невысоким ступенькам, с облегчением вдавила кнопку звонка.